TEMP:04●22●21-04●22●35 — различия между версиями

Текущая версия на 14:09, 9 февраля 2017

(21) И встал Билъам поутру, и оседлал ослицу свою, и пошел с князьями Моава.

(22) И воспылал гнев Божий на то что он пошел, и стал ангел Господа на дороге в преткновение ему. А он ехал на ослице своей, и два отрока с ним.

(23) И увидела ослица ангела Господа, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке, и своротила ослица с дороги, и пошла по полю; и Билъам стал бить ослицу, чтобы возвратить ее на дорогу,

(24) И стал ангел Господа на тропинке между виноградниками: ограда с одной и ограда с другой стороны.

(25) И ослица, увидев ангела Господа, прижалась к стене и прижала ногу Билъама к стене; и он опять стал бить ее.

(26) И снова перешел ангел Господа, и стал в узком месте, где не было пути свернуть вправо или влево.

(27) И увидела ослица ангела Господа, и легла она под Билъамом. И воспылал гнев Билъама, и бил он ослицу палкой.

(28) И отверз Господь уста ослицы, и сказала она Билъаму: что сделала я тебе, что ты бил меня уже три раза?

(29) И сказал Билъам ослице: за то, что ты издевалась надо мною; если бы у меня в руке был меч, то я теперь же убил бы тебя.

(30) И сказала ослица Билъаму: не я ли твоя ослица, на которой ты ездил издавна и до сего дня? Имела ли я обыкновение так поступать с тобою? И сказал он: нет.

(31) И открыл Господь глаза Билъаму, и увидел он ангела Господа, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке его, и он преклонился и пал на лицо свое.

(32) И сказал ему ангел Господа: за что бил ты ослицу твою уже три раза? ведь это я вышел преткновением, ибо наперекор мне этот путь.

(33) И увидала меня ослица, и свернула от меня вот уже три раза; если бы она не свернула от меня, я даже убил бы тебя, а ее оставил бы живой.

(34) И сказал Билъам ангелу Господа: согрешил я, ибо не знал, что ты стоишь против меня на дороге; теперь же, если это неугодно в глазах твоих, то я возвращусь.

(35) И ангел Господа сказал Билъаму: пойди с людьми этими, но лишь то, что я говорить буду тебе, ты говори. И пошел Билъам с князьями Балака.

(21) И встал Билъам поутру, и оседлал ослицу свою Рассказ о "Валаамовой Ослице" (ослице Билъама) является одной из самых знаменитых историй Танаха.

(21) И встал Билъам поутру, и оседлал ослицу свою, и пошел с князьями Моава Билъам надеется, что сумеет найти какой-нибудь существенный недостаток в еврейском народе, из-за которого Бог согласится на проклятие.

(22) И воспылал гнев Божий на то что он пошел Билъам не нарушал запрета (поскольку ему не запрещалось идти с людьми Балака), и поэтому причина «гнева Божьего» не совсем ясна.

Возможно, Билъам должен был более четко объяснить посланцам, что он идет с ними лишь с условием, что сможет говорить согласно указаниям Всевышнего. Он же не сделал этого и создал у них ошибочно впечатление, что Всевышний разрешил ему совершить проклятие, и это вызвало «гнев Бога».

Но, может быть, причина гнева в том, что Билъам должен был научиться понимать намеки Всевышнего, а не только Его прямые указания; и Всевышний гневается на неуспевающего ученика.

В любом случае, здесь есть ирония в том, что пророк, который должен был направить «гнев Божий» по заказу, вызывает этот гнев на себя.

(22) И стал ангел Господа на дороге в преткновение ему Ангел трижды преграждает путь Билъаму, пока полностью не блокирует его. И смысл этих действий не в том, чтобы остановить Билъама (это было бы несложно), а в том, чтобы повлиять на него, объяснить ему нечто важное. Причем не директивно, а так, чтобы Билъам сам пришел к необходимым выводам.

(23) И увидела ослица ангела Господа, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке, и своротила ослица с дороги, и пошла по полю Вначале у Билъама есть широкое поле для маневра. Когда мы в первый раз не слышим намеков Всевышнего, Он перекрывает нам прямой путь, но не закрывает полностью все возможности продвижения в неправильном направлении.

(23) И Билъам стал бить ослицу, чтобы возвратить ее на дорогу На примере Моисея мы уже знаем, что не надо «бить по скале», надо разговаривать с ней. Но Билъам еще не выучил этот урок.

(24) И стал ангел Господа на тропинке, ограда с одной и ограда с другой стороны. И ослица прижала ногу Билъама к стене Нога Билъама прижата к стене, но ослица еще держится на ногах. На этой стадии ему дается последняя возможность самостоятельно отказаться от неправильного пути.

(25) И он опять стал бить ее Это явная параллель с двумя ударами Моисея по скале.

(26) И снова перешел ангел Господа, и стал в узком месте, И увидела ослица ангела, и легла она под Билъамом На третьей стадии Билъам теряет возможность самостоятельного движения. В таком состоянии он вынужден подчиниться, но его решение уже не так ценно, и он теряет возможность получить награду за исправление.

(27) И воспылал гнев Билъама Вместо того чтобы понять, что действия ослицы есть следствие гнева Господа и посылания ангела, Билам начинает гневаться сам. Эта неадекватность реакции показывает, на сколь неадекватный заказ, превышающий его уровень, подрядился Билам.

(27) И бил он ослицу палкой Удары Билъама в третий раз уже превышают число ударов Моисея о скалу. Билъам продолжает настаивать на директивном отношении к миру — в большей степени, чем Моисей. И именно поэтому он проигрывает уровню, на котором находятся Моисей и еврейский народ.

(28) И отверз Господь уста ослицы, и сказала она Билъаму: что сделала я тебе, что ты бил меня уже три раза Это опять вопрос на осознание Билъамом ситуации.

(29) И сказал Билъам ослице: за то, что ты издевалась надо мною; если бы у меня в руке был меч, то я теперь же убил бы тебя Билъам не справляется с испытанием. Будучи пророком, он не усматривает здесь Божественного замысла, продолжая воспринимать все как случайности.

(29) Если бы у меня в руке был меч, то я теперь же убил бы тебя Мидраш подчеркивает этот саркастический элемент рассказа: Билъам едет, чтобы уничтожить народ при помощи проклятия, то есть устами, но подействовать словами на ослицу он не может и хочет взять меч. В иврите этот сарказм еще более ощутим, потому что в нем «лезвие меча» называется «уста меча», и эта связь понимается как сущностная, то есть меч и уста воспринимаются как вещи взаимодополняющие. Желание Билъама использовать уста как меч (навести проклятие) приводит к тому, что ангел с мечом останавливает уста Билъама (не дает ему проклясть). И позже Билъама убивают именно мечом, причем об этом упоминается специально (31:8). Таким образом, попытка использовать уста как меч останавливается настоящим мечом.

(30) И сказала ослица Билъаму: не я ли твоя ослица, на которой ты ездил издавна и до сего дня? Имела ли я обыкновение так поступать с тобою? И сказал он: нет Лишь когда Билъама в принудительном порядке заставляют вступить в диалог с ослицей, а не бить ее, он постепенно признает свою неправоту.

(34) И сказал Билъам ангелу Господа: согрешил я, ибо не знал, что ты стоишь против меня на дороге Здесь Билъам опять неверно толкует ситуацию: его грех был в не том, что он не знал об ангеле (незнание вообще не может быть грехом), а в том, что он не задумался о необычном поведении ослицы, посчитав его случайностью.

(34) Теперь же, если это неугодно в глазах твоих, то я возвращусь Вместо того, чтобы сказать: «я возвращаюсь», Билъам говорит: «если ты хочешь, я возвращусь». Билъам не совершает настоящего раскаяния, он выражает свое стремление идти к Балаку. А человеку Свыше дают идти тем путем, каким он сам желает идти.