TEMP:01●31●44-01●31●54
41.7. Размежевание Лавана с Яаковом (01:31:44-01:31:54)
Теперь же пойдем, заключим союз, я и ты, и это будет свидетельством между мною и тобою».
И взял Яаков камень, и поставил его памятником.
И сказал Яаков родственникам своим: «Наберите камней». И взяли они камни, и сделали холм; и ели там на холме.
И Лаван назвал его Йеhар-Саhадута («Холм свидетельства» по-арамейски); а Яаков назвал его Галь-Эд («Холм свидетельства» на иврите).
И сказал Лаван: «Холм этот свидетель между мною и тобою отныне, поэтому и наречено ему имя Галь-Эд,
А Мицпа (Наблюдение) оттого, что сказал: Да надзирает Господь за мною и тобою, когда мы скроемся друг от друга.
Если ты будешь угнетать дочерей моих, и если возьмешь себе жен сверх дочерей моих, то при нас нет человека, но смотри, Бог свидетель между мною и тобою».
И Лаван сказал Яакову: «Вот холм этот и вот памятник, который я воздвиг между мною и тобою.
Свидетель холм этот и свидетель тот памятник, что я не перейду к тебе за этот холм, и что ты не перейдешь ко мне за этот холм и за этот памятник для зла. Бог Авраама и Бог Нахора да судят между нами, Бог отца их».
И Яаков поклялся Страхом отца своего Ицхака.
И зарезал Яаков скот на горе, и позвал родственников своих есть хлеб; и они ели хлеб и ночевали на горе.
Теперь же пойдем, заключим союз: Вернуть беглецов уже невозможно, ограбить Яакова Лаван тоже не может. Ему не остается ничего, кроме как заключить с Яаковом союз, договор о дружбе.
Если возьмешь себе жен сверх дочерей моих: Лаван понимает, что дальнейшее развитие еврейского народа уже не зависит от него. Он хочет лишь гарантии, что Яаков не возьмет себе дополнительных жен и все следующие поколения будут потомками только его дочерей. В этом есть значительная доля ханжества: Яаков ведь и не собирался брать себе других жен, да и изначально стремился жениться на одной Рахели, - но на самом деле это позитивное стремление со стороны Лавана. Впрочем, оно возникает у него лишь потому, что сила теперь находится на стороне Яакова.
Вот холм этот: Тора приводит названия этого «холма свидетельства» на двух языках: по-арамейски это Йеhар-Саhадута, а на иврите Галь-Эд. Яаков, возвращаясь в Страну Израиля, возвращается к ивриту, а Лаван остается арамейцем, говорящем на «общечеловеческом» языке того времени. Еврейское самовыражение не может быть полноценным, пока иврит не является живым языком, и не случайно в нашу эпоху воссоздание иврита шло параллельно сионистскому движению, воскресившему еврейскую национальную жизнь в Стране Израиля. Воздвигнутый же холм служит знаком не только географической границы, отделяя Лавана от Яакова, но и знаком нашей внутренней хронологической и языковой границы, отделяющей Яакова диаспоры от будущего Израиля Святой Земли.
