TEMP:04●31●13-04●31●18
27.3. Проблема пленных (4:31:13—31:18)
(13) И Моше и Элазар-священник, и все князья общины вышли к ним навстречу, за пределы стана.
(14) И разгневался Моше на военачальников, тысячников и сотников, вернувшихся из военного похода.
(15) И сказал им Моше: вы оставили в живых всех женщин?
(16) Но ведь это они, по совету Билъама, искушали сынов Израиля изменить Господу ради Пеора, и был мор в общине Господа.
(17) Итак, убейте всех детей мужского пола, и всякую женщину, познавшую мужчину, убейте.
(18) А всех девушек, которые не познали мужчин, оставьте в живых для себя.
(13) И Моше и Элазар-священник, и все князья общины вышли к ним навстречу, за пределы стана По возвращении войско не заходит внутрь стана, поскольку они убивали и нечисты из-за того что касались мертвых.
(14) И разгневался Моше на военачальников, тысячников и сотников, вернувшихся из военного похода Вместо приготовленных похвал, Моисей гневается. На первый взгляд это происходит потому, что важная часть мести не осуществлена. Но это лишь внешняя причина, а на внутреннем же уровне этот гнев связан с проблемами самого Моисея в отношении войны с Мидьяном. Мы рассмотрим этот аспект ниже.
(15) И сказал им Моше: вы оставили в живых всех женщин? Моисей полагает, что военачальники сами должны были понять, что женщины являются главными виновными в совращении Израиля.
(16) Но ведь это они, по совету Билъама, искушали сынов Израиля изменить Господу ради Пеора Моисей упоминает совет Билъама как общеизвестный факт — и это происходит не в рамках обсуждения казни Билъама, а во время обсуждения вопроса о пленных женщинах. Но мы только здесь узнаем о совете Билъама, поскольку раньше об этом ничего не говорилось. Видимо это указывает на то, что вопрос советов Билъама не был столь уж важен в общей перспективе. Главными являются действия, а не советы, и поэтому преступник не может переложить свою вину на советчиков.
В данном отрывке мы видим характерный для Торы прием ретроспекции — когда при пересказе уточняется, как именно происходили события, и тогда они переосмысливаются.
(16) Искушали сынов Израиля изменить Господу ради Пеора, и был мор в общине Господа Сегодня совращение к идолопоклонству может показаться нам «идеологическим конфликтом», но в той ситуации оно непосредственно грозило смертью всему народу.
(17) Итак, убейте всех детей мужского пола, и всякую женщину, познавшую мужчину, убейте Это не обычная война, а месть за национальную провокацию, которая угрожала уничтожить еврейский народ. В принципе, Тора предписывает иные законы войны (см. Втор. гл. 20), но месть Мидьяну была исключительным случаем, когда было необходимо действовать в соответствии с жестокими нормами того времени. Иначе окружающие народы, да и сами евреи, не оценили бы серьезность ситуации и не отнеслись бы к случившемуся адекватно.
(17) И всякую женщину познавшую мужчину, убейте Причиной убийства этих женщин было именно «познание ими мужчин», то есть их вовлеченность в мидьянскую культуру соблазнения.
(18) А всех девушек, которые не познали мужчин, оставьте в живых Комментаторы полагают, что это означало разделение по возрасту. В живых были оставлены девочки, которые по возрасту еще не подходят для замужества, и поэтому еще не несут в себе порочности Мидьяна.
(18) Оставьте в живых для себя Одни комментаторы полагают, что «в живых для себя» означает «в качестве слуг»; другие считают, что «для себя» значит «для брака». В таком случае получается, что в Мидьяне после уничтожения зла остается нечто позитивное, что может быть интегрировано в еврейский народ. Мы обсудим эту проблему ниже.
27.4. Вопрос жестокости в войнах в Торе
В Торе приводятся две очень тяжелые истории, весьма проблематичные для современного чувства морали: приказ уничтожить ханаанские народы и история с Мидьянскими пленными.
Когда воины возвращаются с войны и приводят пленных детей и женщин, Моисей приказывает убить всех взрослых женщин и мальчиков, оставив в живых только девочек (в качестве служанок или же в качестве будущих жен для евреев). На сегодняшний взгляд, это представляется чудовищной жестокостью, несовместимой с моралью, и непонятно, как Тора, которая должна учить нас законам морали и милосердия, может говорить об этом без осуждения.
При обсуждении данного вопроса нам важно, прежде всего, отметить, что в древности (и даже в гораздо более поздние времена) все народы вели себя жестоко. Поэтому если бы из исторических хроник нам просто было известно, что евреи в древности, более трех тысяч лет назад, истребили некий народ, — мы не отнеслись бы к этому как к чему-то особому. Наша основная проблема состоит в том, что об этом проявлении жестокости написано в Торе, которая должна быть образцом морали для человечества.
Ответ состоит в том, что совсем не все указания Торы являются идеалами на все времена. В некоторых случаях, повеления относятся только к тому времени и к особой вынужденной ситуации. Поэтому при обсуждении любой истории в Торе нам нужно, прежде всего, уметь различать те вещи, которые представляются нам идеалом и моделью для подражания, и те, которые подходят только к определенному историческому периоду или событию.
Истории с ханаанскими народами и с Мидьяном не являются «заповедью на будущее» или примером для подражания. Они представляют собой исторический рассказ, актуальный в контексте своего времени, и отнюдь не предписывается так поступать в дальнейшем. Поэтому данная история — это не вопрос идеалов и, тем более, не вопрос наших собственных практических действий (к которым относится учение Торы), а вопрос оценки прошлого. А когда мы пытаемся судить эти события древности на основе наших сегодняшних моральных норм, они представляются нам неадекватными.
Уровень морали человечества постоянно повышается, и то, что является нормой для одного времени, может представляться чудовищным для последующей эпохи. Например, нас не ужасает, что люди сегодня в массовом порядке убивают животных и едят их, но вполне возможно, что через пару сотен лет это будет представляться неимоверной жестокостью. И тогда люди будут говорить о наших современниках: «Как они могли так поступать, разве они не понимали, что убийство коровы — это варварство! Как Тора позволяла убивать животных для еды, ведь это абсолютно аморально?!»
И на самом деле, идеалом иудаизма является вегетарианство — но это такой идеал, который мы не можем (и не должны) пытаться реализовать раньше времени, пока человечество само не продвинулось к нему.
Разумеется, Тора — не только исторический рассказ, но и вечное руководство на все поколения. Однако «руководство» не означает, что все рассказанное в ней является «руководством к непосредственному действию» или «идеалом для подражания». Именно вследствие того, что «Тора — это руководство», мы забываем, что в ней встречаются иногда повеления лишь для определенной ситуации. Некоторые истории в Торе рассказаны нам не для того, чтобы мы копировали с них какую-то конкретную деятельность, а только для того, чтобы мы смогли понять что-либо о мире. Это является частью руководства только в таком смысле.
При изучении Торы вообще важно понимать, что Тора разрешает многие вещи, которые отнюдь не являются идеалом. Более того, сегодня некоторые из них представляются явно ужасными — такие, например, как рабство. Но Тора нацелена не только на описание идеала, но и на описание продвижения к нему, и она исходит из реальности жизни, такой, каковой она была в ту эпоху. Поэтому Тора разрешает рабство, при том, что она ограничивает и не одобряет его.
Аналогична ситуация с войнами Израиля в древности. Как мы отметили выше, в ту эпоху, когда тотальное и поголовное уничтожение народа-противника в бою было нормальным явлением, Тора в целом дает иные нормы поведения на войне, — однако в отдельных случаях, как например с Ханаанскими народами или с Мидьяном, Тора указывает действовать, согласно нормам того времени, потому что если бы еврейский народ в этих отдельных случаях поступал иначе и не соответствовал жестоким порядкам того времени, он бы не смог выжить.
Важно отметить, что наше собственное современное неприятие жестокости в Западном мире возникло именно благодаря Торе, на основе провозглашенных Торой моральных норм. При этом, для того, чтобы в древности, когда жестокость была нормой, еврейский народ и Тора сохранились, евреям самим нужно было в некоторых случаях проявлять жестокость, — а иначе народ бы погиб и некому было бы научить человечество тому, что жестокость — это плохо.
И когда в наши дни люди, выступающие против жестокости, обвиняют в жестокости Тору, — они не учитывают того, что сами были воспитаны культурной средой многих поколений, сформированных ее идеями.
